Блуждающий свет за окном - Марина Сарычева

– Ты ведь Ельцова, как и бабушка? – спросил он, поворачиваясь ко мне.

Я мгновенно отвела взгляд, смущенно уставившись на свои ступни в открытых босоножках.

– Ну, да, Ельцова.

Он отвернулся, чтобы сделать пометку в карточке, я тут же вновь стала его разглядывать.

Да… Весьма неплохая фигура… Надо будет как-то намекнуть Андрею, чтобы записался в тренажерный зал. Пусть бицепсы немного подкачает, да и трицепсам накачка не повредит…

– Ну, вот и все, книгу ты вернула. Возьмешь еще что-нибудь?

Я на секунду замялась, затем решительно помотала головой.

– Хватит с меня теории, пора заняться практикой. Пойду с Макарычем знакомиться.

– Что ж, знакомься, – ухмыльнулся Егор. – Но я тебя предупредил…

Я вышла из библиотеки и тут же столкнулась с Надеждой Федоровной, удивленно воззрившейся на меня. Я буркнула невнятное приветствие и резво припустилась по улице к дому старого колдуна. За спиной услышала многозначительное: «Однако…» Уж не решила ли она часом, что я бегаю за Егором?

Дом Ивана Багрова произвел на меня мрачное впечатление. Тяжелое, приземистое строение, сложенное из массивных неокрашенных бревен, сильно потемневших от времени. Окна небольшие, с толстыми рамами; вроде и не занавешены изнутри, а ничегошеньки в них не разглядишь. Не изба, а настоящий каземат, разве что решеток на окнах нет…

При взгляде на дом, решимости у меня заметно поубавилось. Я робко приблизилась к железной калитке, когда-то выкрашенной в черный цвет, а ныне пегой, с проржавевшими участками, и заглянула во двор.

Приусадебный участок был откровенно запущен – никаких грядок или теплиц, везде высокая сорная трава, лишь вдоль забора неухоженные кусты малинника, да две одичавшие яблони возле крыльца. И живности, похоже, никакой – ни кур, ни коз, ни даже завалящего пса. Все выглядело так, словно старый дом давно покинут обитателями. Но я-то точно знала, что это не так.

Внезапно откуда-то сбоку налетел сильный ветер, растрепав мои старательно уложенные волосы. С забора слетела ветхая тряпка, несколько раз кувырнулась в воздухе и приземлилась в некошеной траве. Калитка, слегка прихваченная стальным крючком, громко и часто застучала.

Взглянув на небо, я обнаружила над собой большую темную тучу. Сейчас хлынет дождь, а я, как назло, даже зонта не взяла. Может, бегом вернуться в библиотеку? Нет, в библиотеку нельзя, там Егор. Еще подумает, что я к нему клеюсь! Уж лучше к Макарычу в гости… В конце концов, чего мне бояться? Что я, с дряхлым дедом не справлюсь?

Негромко крикнув: «Эй, есть тут кто-нибудь?», я аккуратно сняла крючок и прошла внутрь. Неприятное ощущение возникло сразу же – вполне отчетливое ощущение, что за мной наблюдают. Я испуганно завертела головой, но не обнаружила вокруг ни души. В темных окнах Иванова дома тоже никто не маячил… Наверное, показалось…

Борясь с назойливым желанием немедленно дать деру, я подошла к невысокому крыльцу, поднялась на две ступеньки и постучала в дверь. В ответ – гробовая тишина.

В любимых мною детективах в подобной ситуации дверь почему-то всегда бывает незапертой. Главный герой (или героиня), не раздумывая, проходит в дом и, естественно, обнаруживает труп. Ну, а дальше два варианта: либо убийца все еще в доме и нападает на героя, либо внезапно приезжает полиция и арестовывает героя как главного подозреваемого. В общем, в любом из вариантов нет ничего хорошего. Если б не гроза, готовая обрушиться на мою голову, я развернулась бы и пошла восвояси, но я с детства панически боюсь молний. А дедуля-то может оказаться совсем глухим (может, поэтому он не ответил мне на приветствие?) Толкнуть дверь, что ли?

Я стояла на низком крыльце, ежась от пронизывающего ветра и не зная, как поступить. Внезапно чья-то жесткая рука тяжело опустилась мне на плечо. Мгновенно обернувшись, я наткнулась на черные, недобрые зрачки Ивана Багрова. Господи, откуда он взялся?

В первый момент мне пришло в голову, что Макарыч материализовался прямо из воздуха, но, опустив взгляд, я увидела у него в руках обычную хозяйственную сумку с пакетом молока и батоном белого хлеба. Выходит, он шел за мной от магазина и видел, как я проникла к нему во двор. Все просто, никаких чудес!

– Что ты здесь делаешь? – угрюмо спросил меня дед.

Сейчас он выглядел еще более старым и страшным, чем вчера возле магазина. Возможно, лет шестьдесят назад, дед был вполне пригож, но с годами стал похож на смертный грех. Лицо изрезано глубокими морщинами, нос горбатый и обвисший, волосы даже не седые, а какие-то черно-серые, к тому же по виду жесткие, как щетина. Одежда по моде середины прошлого века, но (удивительная вещь!) чистая и даже как будто выглаженная. Уж не Наташка ли Сидорова постаралась? И еще одно меня удивило – псиной, немытым телом, мочой и прочими «пряностями» от старика почему-то не пахло. От него вообще ничем не пахло.

– Здравствуйте, Иван Макарович! – скороговоркой выпалила я и улыбнулась улыбкой бодрящейся идиотки.

Багров молча ждал продолжения. Ни тебе «здрасьте», ни «как поживаете»… Крайне неприветливый дедок! И смотрит, словно дырку глазами высверливает – угрюмо, неприязненно, сурово. Но, надо признать, без малейшего намека на похоть; загнул, видать, рыжий насчет его «охочести» до девушек! Ему что девушка, что собака приблудная – все едино…

– Я к вам буквально на несколько минут! Хочу об аномалии поговорить. Если вы, конечно, не против…

– О чем, о чем? – словно не расслышав моих слов, спросил Макарыч, но мое плечо все-таки отпустил. Там, где только что лежали его пальцы, я ощутила странное давление, словно на теле остались невидимые тиски.

– О капризах здешней погоды… – теряя остатки былой решимости, пробормотала я.

Дед молчал, продолжая сверлить меня глазами. Взгляд был уже не столь суровым, сколь удивленным. Чувствуя себя набитой дурой, я продолжила:

– Почему здесь так все устроено – когда на одном краю деревни тучи, на другом сияет солнце?

Отступив на шаг, старик весьма выразительно покрутил пальцем у виска.

– Ты, девка, случайно на голову не больная? Зачем ко мне-то пришла? Я тебе кто – метеоролог? Или хмырь какой научный? Я старый дед, которому давно помереть пора. Так что вопросики свои другим задавай. Например, Парашиному внуку. Он тебе все, как есть, объяснит.

Его слова меня и разочаровали, и успокоили. Вместо того, чтобы сходу превратить меня в кролика или мышонка, дед предпочел нормальную человеческую речь. Так, может, он и не колдун вовсе? По моим представлениям, колдун повел бы себя иначе… Кстати, кто такой «Парашин внук»? Ах, да, это ж Егор!

– Говорила я с вашим Егором, – вновь затараторила я. – Он считает, что все дело в каких-то глубинных разломах. Может, конечно, и в разломах, но, может и не в них. Мне, вот, один человек сказал, что и люди могут на погоду влиять. Колдуны, например…

Тут я глубоко вдохнула и выпалила:

– Вроде вас!

Макарыч понимающе усмехнулся.

– А ты чья же такая будешь? – внезапно спросил он. – Не Марии ли Ельцовой внучка?

Мне осталось только кивнуть в ответ.

– Не любит меня твоя бабка, – продолжил он, – вот только не пойму за что. Колдуном называет… А какой из меня колдун?

«Овечкой прикидывается», – решила я, а вслух сказала:

– Я тут человек посторонний и многого не знаю, но вас не только баба Маша колдуном считает.

– А кто ж еще-то?

– Да вся деревня!

– Вся деревня?! Откуда ж ты про всю деревню знаешь? Сама всех опросила или бабушка так говорит?

– Не только бабушка. Егор с Татьяной тоже говорили…

(Ой, кажется, сболтнула лишнее! Не стоило Егора и Татьяну привлекать…)

– Вот, значит, как…

Присев на завалинку у крыльца, дед показал мне место рядом с собой, из чего я сделала вывод, что в дом меня, скорее всего, не пригласят. Покосившись на черную тучу над домом, я тоже уселась на завалинку, правда на довольно большом расстоянии от деда. Место оказалось защищенным и от ветра и от лишнего обзора. Деревня с него была не видна. Перед нами колыхалась высокая трава, чуть дальше темнел полусгнивший забор, а за забором начинался лес, подходивший здесь довольно близко к дороге. Дорога тоже была не видна – только трава, забор и лес. Возникало ощущение, что мы с Макарычем одни на заброшенном хуторе, где кричи не кричи, плачь не плачь – никто не отзовется, и уж тем более не придет на помощь…

– Татьяну не слушай – обычная балаболка. А Егор… Егор, конечно, видный парень, – со странной ухмылкой изрек дедок, – но… не советую!

– Чего не советуете? – в растерянности поморгав глазами, решила уточнить я.

– Дружить с ним не советую.

– Но почему?

Внезапно в темной пелене над нами ярко сверкнуло, и тут же последовал оглушительный удар грома. Вздрогнув от неожиданности, я втянула голову в плечи, а старик хмуро воззрился на черную тучу, но, как оказалось, не забыл о последнем вопросе.